Ванятка считал себя знатоком птиц. Ему приходилось держать в клетках чижей, чечёток, снегирей, синиц, щеглов, клестов, зябликов. А сегодня вышел Ванятка из школы и видит: на краю снеговой лужи сидят три совершенно незнакомые птички ростом с воробья. Одна чёрная, другая коричневая, а третья вовсе рыжая.
Прыг-прыг-прыг — по гузку — по самый хвостик — в лужу, и ну купаться! То грудку окунут в воду, то на задок присядут и бьют, бьют тупыми крылышками по воде, трепыхаются в ней. Брызги над ними, как фейерверк: в каждой капельке — искорка солнца.
Выскочили из лужи и, встряхнув мокрые крылышки, взъерошенные, перелетели на песчаную дорожку. И — вот глупыши! — давай барахтаться в грязном песке. Песок к перу липнет — измазались все! Не поймёшь, какого и цвета стали.
Скоро так песком облипли, что и летать не могут. По земле поскакали.
Прыг-дрыг-скок — и опять в лужу! Опять над ними солнечный фейерверк, да ещё радуга в брызгах. Моются, стараются.
Выкупались, вымылись — и выскочили на бережок.
Ванятка так и ахнул:
— Воробьи! Все трое — обыкновеннейшие воробьи!
Все трое серенькие, свеженькие такие, чистенькие. А вот вода в луже стала грязной…
Чёрный сажу смывал: он всю зиму в дымовой трубе ночевал.
Коричневый — спал в сыром дупле, в гнилой трухе вымазался.
Рыжий — в кирпичной стене устроился, в дырке.
Вот и стала вода в луже чёрно-кирпично-коричневой.
— С лёгким паром! — крикнул Ванятка воробьям и побежал домой, разбрызгивая ногами весенние лужи.