РАЗГОВОРЫ НА ДНЕ
УЛИТКА И ПЛАВУНЕЦ
— Ой, беда, Плавунец, я сама не своя стала!
— Что случилось, Улитка-горошинка? Почему сама не своя?
— Приполз Ручейник-шитик, приклеил меня к своему чехлу-домику и понёс за высокие камни, под быстрые волны, в тёмный подводный лес! Была я улиткой, стала строительным материалом; была сама по себе, стала сама не своя!
— Ты, Водолюб, чисто мельница: крыльями машешь, а улететь не можешь! У меня б поучился.
— Наелся я, Стрекоза, сверх меры! Целиком карасика стрескал. Отяжелел совсем.
— Летать не можешь, так хоть плавай!
— Что ты, что ты! Как же мне плавать, коли живот как утюг! Этак и утонуть не долго! Ты не смотри, что я жук водяной: я ведь без воздуха-то долго не могу.
— До того ты, кум Водолюб, на меня похож, что я, бывает, сам себя с тобой путаю!
— А ты, кум Плавунец, отличай меня по походке: я, когда плыву, задними ногами поочерёдно загребаю — правой, левой; правой, левой. А ты, Плавунец, гребёшь слаженно, сразу обеими — раз-два, раз-два!
— Опять, Окунь, на меня глазища вытаращил?
— Да я не на тебя, Плотва, это я шитика проглотил!
— Ну так и радуйся, шитики мягонькие...
— Как бы не так! Я ведь его вместе с чехольчиком-домиком проглотил, а он, подлый, домик из утонувшей еловой хвои слепил. Хуже колючего ерша, так глаза на лоб и полезли!
— Ты чего, Уж, задумался? Шипишь — меня, что ли, ругаешь?
— Не мешай, Головастик, я считаю!
— Кого же ты, долговязый, считаешь — ворон, что ли?
— Каких там ворон! Считаю я, сколько вас, головастиков, проглотил. Одиннадцать штук насчитал. Вот бы ещё одного — для ровного счёта!
— Уклеечка, душечка, сколько тебе, деточка, лет?
— Мне, Сом, пять годочков исполнилось!
— Ой, какая малявка; уж, наверное, маменькина дочка!
— Я, Сом, не дочка!
— А кто же ты — мама?
— Нет, и не мама!
— Неужели бабушка?
— Нет, и не бабушка!
— Так кто же ты в пять-то годков?
— Прапрабабушка!
— Что ты, Щука, так на меня пристально смотришь, глаз не сводишь? Соскучилась, что ли?
— Нет, Плотвица, проголодалась...
— Послушай, Лягушка! Ты существо земноводное: то на земле живёшь, то в воде. А скажи ты мне, где же всё-таки лучше? На земле или в воде?
— А это, Пескарь, по обстоятельствам: когда в воде хуже, то на земле лучше, а когда хуже на земле, то лучше в воде!