Наблюдательная горка
У сипов чутьё на смерть. Диву даёшься, как они о ней узнают. Убьют охотники козла, спустятся в долину за лошадью, а когда вернутся — над козлом сипы сидят. Уходили — ни одного не было, а вернулись — целая стая. А от козла одни рожки да ножки.
Лошадь сорвётся с обрыва или пастухи требуху выбросят — сипы уже кружат. На поминки явились.
Ни одна трагедия не обойдётся без сипов. Узнают они о ней сразу. Словно им сообщают по телефону. В пустом чистом небе вдруг появляется точка. Точка растёт, приближается, уже видны крылья, блестит белый пуховый воротник вокруг голой шеи. За первым сипом тянет второй, за ним третий. В иных горах можно всё лето прожить и не увидеть ни одного сипа. Но если пастухи выбросят овцу околевшую — они явятся сразу невесть откуда. Рассядутся по скалам, как сгорбленные старухи. И станут высматривать: не подвох ли тут, не спрятался ли охотник с ружьём?
Сперва думали, что у сипов особое, какое-то сверхъестественное чутьё. Но оказалось, что чутья у них нет совсем.
Тогда решили, что у них зоркие, как телескопы, глаза. Глаза у сипов и в самом деле зоркие необыкновенно, но и в телескоп ведь не увидишь за скалами или хребтами! А сипы видят.
Мне кажется, я разгадал тайну сипов. Всё просто, пожалуй: они переняли приёмы пожарников. Вернее, пожарники следят по способу сипов. В разных местах города у них поставлены высокие каланчи. Дежурный наблюдает: не покажется ли где подозрительный дым? И если покажется, быстро определяет место, и пожарная машина мчится на пожар.
То же почти и у сипов. Только ещё лучше.
Как у пожарников, у них есть свои каланчи, наблюдательные вышки. Это высокие скалы, острые горы, с которых далеко видно во все стороны. На наблюдательных горках сидят сипы. Они как дежурные. Их маленькие, вроде бы подслеповатые глаза, всё замечают. Стадо туров цепочкой, осыпая копытами камни, карабкается по карнизу скалы. Может, сорвётся кто? Старый седой козёл-безоар сегодня не спускался на водопой. Может, он больше и не поднимется? Может, пора?
Идут в горы охотники. Во-он они, как два мураша на ладони. Что бы ни делали — всё на глазах у сипов! А там арба скрипит к скотомогильнику. Пора!
Между наблюдательными постами кружат в воздухе патрули. Их снизу почти и не видно. А они видят всё.
Увидев поживу, патрульный крутит над ней разведывательные круги. И если он не ошибся, если всё спокойно вокруг, патрульный, поджав крылья и свесив тяжёлые лапы, сжатые в кулаки, падает с неба на землю. Его падение как тревожный гонг на каланче! Падающего видит патрульный-сосед — сипы друг за другом следят ещё зорче, чем за землёй! Накренившись на крыло, он закладывает разворот и плывёт к месту происшествия. За вторым тянется третий: не напрасно ведь второй перестал кружить и потянул куда-то за гребень!
Плывущих в одну сторону патрульных сипов замечают дежурные с наблюдательной горы-каланчи. Они разом перестают дремать, чиститься. Все настораживаются и вытягивают шеи. Патрульные что-то нашли!
Сгорбившись и волоча крылья, бегут они к краю скалы и прыгают в пропасть. Подхваченные ветром, как мохнатые рыжие одеяла, взмывают ввысь и тянут вслед за патрульными. Они не чуют и не видят добычу. Но они знают, что она есть. Вот за теми хребтами и скалами, пока ещё за десятки километров от них.
