Апрель — месяц первых цветов и последнего снега, пора вешнего солнца и вешней воды.
Ночью заморозит, днём распустит. То солнце, то дождь, а то вдруг и снег!
Под снегом журчит вода, через болото не пройти, в лесу вода, на полях вода, дождь моросит — апрель-водолей!
В апреле весна всё переделывает на свой лад. Каждый день новости. Каждый день новые звуки, новые краски, новые запахи.
Над проталинками запели жаворонки. Сколько проталин, столько и жаворонков. Чёрные золотоносые скворцы трепещут крылышками у скворечен и поют, поют без конца! В их песне слышится и свист куличка, и крик иволги, а то, бывает, и тихое кукареканье петуха или блеяние ягнёнка.
Чёрные блестящие грачи шумно возятся у своих гнёзд и каркают басом.
Трясогузочка-ледоломка семенит ножками по бережку и покачивает длинным хвостом. Говорят, что она хвостом лёд на реке ломает.
Прилетели дикие утки, гуси, прилетели лесные кулики вальдшнепы и болотные кулики кроншнепы. Прилетели крикливые чибисы. И их кряканье, гогот, хорканье, свист и писк слились в общий весенний хор.
У дятлов своей песни нет, дятлы громко стучат клювами по сушине — треск на весь лес! Это называется «дятлы играют на барабане».
Громкими голосами птицы гонят из лесов и полей зимнюю тишину.
Тёплые струйки ветра приносят новые запахи — запахи нагретой земли, первых клейких листочков, первых цветов.
Первые пчёлы вылетают на первые цветы. Первые бабочки — крапивницы и лимонницы — порхают на солнце. Жужжат на припёке мухи.
В апреле в лесу — как на земле неизведанной. Что ни шаг, то открытие. На обсохших бугорках вдруг увидишь... грибы! Это самые ранние наши грибы — строчки и сморчки.
сок. Разные насекомые — тоже сладкоежки! — приползают и прилетают к дятлу в гости на сладкий сок.
Вышел из берлоги медведь. Вылезли из нор барсуки. Сейчас они голодные и худые. В глухом лесу, на грязи или на сугробе, встречаются их когтистые следы.
Со всех сторон слышится бормотание косачей.
Грязны и трудны пути-дороги. Но зато какие незабываемые встречи бывают на них!
Сколько всего увидишь, услышишь, узнаешь! Сколько всему порадуешься!
Володя вбежал в класс и закричал:
— На дворе глухая зима, не светит ярко солнце, не набухли на деревьях почки, не барабанит в лесу дятел, не прилетели птицы!
Все грустно повесили носы.
Тогда Володька запрыгал и закричал ещё громче:
— Всех обманул! С первым апреля!
На большой перемене все сбежались на школьный двор.
Ярко светило солнце. Везде лужи. На деревьях набухли почки. У скворечен пели и щёлкали клювами скворцы. На грачевнике белоносые чёрные грачи орали басом. А с голубого неба лились жавороночьи трели. Самих жаворонков не было видно: летели на север одни их песенки.
Жаворонки прилетели! Здравствуй, весна!
С первым апреля!
— Енот, а Енот, а ты ягоды есть любишь?
— Люблю!
— А птенцов и яйца любишь?
— Люблю!
— А лягушек и ящериц любишь?
— Люблю!
— А жуков и сороконожек любишь?
— Люблю!
— А. .. а червяков и улиток любишь?
— Тоже люблю!
— А чего же ты тогда не любишь?
— Не люблю, когда меня глупыми вопросами от еды отвлекают!
Дятлу без носа — что нам без рук! Носом деревья выстукивает, носом шишки на кузнице разбивает. Дупло носом долбит, дырочки на берёзах пробивает — сладкий сок пьёт. Даже на «барабане» носом играет!
На все руки у дятла нос. Пёрышки носом чистит, муравейники разрывает, птенцов кормит. Дятлу без носа хуже, чем нам без рук.
Назвали её лимонницей за ярко-жёлтый, лимонный цвет. Такая на вид неженка и недотрога, а всю зиму под снегом зимует. И весной вылетает, когда по ночам ещё морозы звенят. Греет солнце — порхает весело и беззаботно, а ударит мороз — упадёт на землю, замрёт и лежит как опавший жёлтый листок. Ждёт терпеливо ясного тёплого дня. И снова тогда мелькают её жёлтые крылья словно два солнечных зайчика.
Махаон не прячет своей красоты: то крылья раскроет, то сложит. Словно хвастается: хороши крылья и сверху и снизу! На земле он как жёлтый кленовый лист. А в полёте словно бумажный кораблик, летящий на всех парусах. Всё лето украшает опушки и лесные поляны. Кто бы ни увидел его — непременно ахнет. Всех радует его красота.
— Послушай, Крот, весь век в земле возишься, вот-то, поди, умываться часто приходится?
— Ой, Медведь, и не говори! Замучили меня умывания. До того часто, до того часто — два раза в год. Раз — весной, в половодье, раз — осенью, в ненастье. Завидую, косолапый, тебе: медведи, говорят, век не моются!
— Ой, Желна, что-то с Филином нашим неладно! Каждую ночь стонет и охает! Уж не заболел ли, не простудился? То хрипит, то бурчит, то ворчит — словно ежом подавился!
— Что ты, Сорока, что ты! Да это он самые свои нежные песни поёт! Самые развесёлые! Молчи уж, а то услышит ещё, обидится! Тс-с!
Вышла речка из берегов, разлилась вода морем. Застряли на островке Лисица и Заяц. Мечется Заяц по островку, приговаривает:
— Впереди вода, позади Лиса — вот положение!
А Лиса Зайцу кричит:
— Сигай, Заяц, ко мне на бревно — не тонуть же тебе!
Увидела их Сорока и стрекотнула:
— Интересненько, интересненько... Лиса и Заяц на одном бревне — что-то из этого выйдет!
Плывут Лиса и Заяц. Сорока с дерева на дерево по берегу перелетает.
Вот Заяц и говорит:
— Помню, до наводнения, когда я в лесужил, страсть я любил ивовые ветки огладывать! До того вкусные, до того сочные...
— А по мне, - вздыхает Лиса, - нет ничего слаще мышек - полевок. Не поверишь, Заяц, целиком их глотала, даже косточки не выплевывала!
— Ага! — насторожилась Сорока. — Начинается!..
Подлетела к бревну, на сучок села и говорит:
— Нет на бревне вкусных мышек. Придётся тебе, Лиса, Зайца съесть!
— Лиса скорей на своё место. Закричала на Сороку сердито:
— Ох, и вредная же ты птица! Ни в лесу, ни на воде от тебя нет покоя. Так и цепляешься, как репей на хвост!
А Сорока как ни в чём не бывало:
— Теперь, Заяц, твоя очередь нападать. Где это видано, чтобы Лиса с Зайцем ужились? Толкай её в воду, я помогу!
Зажмурил Заяц глаза, бросился на Лису, но качнулось бревно — Заяц назад скорей. И кричит на Сороку:
— Что за вредная птица! Погубить нас хочет. Нарочно друг на друга науськивает!
Плывёт бревно по реке, Заяц с Лисой на бревне думают.
— Отведайте, уважаемая Траурница, берёзового соку. Мёд, чистый мёд — губки оближете!
— Благодарствую, Муравей, — в самом деле как мёд!
— Да вы не стесняйтесь, пробуйте, пробуйте!
— Благодарствую, я уже.
— Да как же уже, если сами и не пригубили?
— А я, дорогой, приножила.
— Как вы сказали?
— Приножила я, говорю. То есть ногой попробовала. Ведь мы, бабочки, вкус не языком узнаём, а ногами.
— Ишь ты! Ну да уж ладно: пробуйте, пробуйте — пальчики оближете!
В болотце довольно ворочаются и урчат лягушки. Высовывают из воды мокрые пучеглазые головы. Вздувают голубые горлышки, дрыгают пятнистыми лапками. А на болотной закраине лёд ещё! Каково-то им, голым, в ледяной воде?
— Каково? — спрашиваю.
— Ничего, ничего! — отвечают.
— Ой, Ворон, Ворон, посмотри-ка скорей в лужу: что там за пугало отражается? Ну и ну! Ноги — жерди, уши — лопухи, а нос-то, нос — словно тыква! Вот так зверь! Как такого урода земля держит!
— А это, Лосёнок, тебя надо спросить. В луже-то, голубчик, ты отражаешься. Собственной персоной! От ушей до копыт!
Если за красивые глаза, то почему вы не делаете дуплянок для нас — сов-сипух, неясытей и домовых сычей? Глаза у нас красивые — большие, блестящие, золотые.
Если за звонкие песни, то почему забываете про нас — горихвосток, синиц, трясогузок, мухоловок-пеструшек?
А если за одну только пользу, то и нам — стрижам, пищухам, поползням — нужно тоже дома строить.
Так-то вот, дорогие юннаты. А то заладили одним скворцам, будто только они одни звонкие песни поют да поля и лес берегут. Так, братцы, несправедливо!
— и вот мы на родине.
Но вдруг вернулась зима, посыпал снег, задул ледяной ветер. Мы все, конечно, перелетели к человеческому жилью. И потому, что ждали от людей помощи, и потому, что у жилья прокормиться легче.
А вы, ребята, взяли бы да помогли нам.
Пусть все в непогоду насыпают на полочки и проталины муравьиные яйца, мучных червей, коноплю. Если не от вас, то от кого же нам ещё помощи ждать?
А мы вам летом отпоём и отработаем. Мы — это скворцы, жаворонки, зарянки, трясогузки.