Медленно и почти незаметно из страны «Ноябрь» мы въезжаем в страну «Декабрь»...
В стране «Декабрь» очень короткие дни и очень длинные ночи. В лесу, на полях, на болотах тихо и пусто. Солнце за облаками, звуки приглушены, запахи заморожены. Снег с каждым днём всё глубже и глубже. Позёмка течёт по сугробам, заметает следы. По ночам поскрипывает мороз.
Мороз и ветер проверяют, как кто к зиме приготовился. Хорошо ли барсуки норы свои утеплили, удачно ли медведи берлоги выбрали? Вовремя ли ласки, горностаи и зайцы-беляки в белые шубки переоделись? Хороши ли зимние шубы у лисиц, куниц и белок? Хороши ли зимние хатки у бобров и ондатр? Спят ли крепко, по-зимнему, ежи, бурундуки, летучие мыши?
— те по-своему приспосабливаются. Жмутся к жилью сойки, сороки, вороны, галки: что-нибудь да и перепадёт! Волки, там где они ещё уцелели, тоже подходят по ночам к человеческому жилью: вдруг в овчарне дверь запереть забыли, а может, собачонка глупая на улицу выскочит! Хори и лисы оставляют следы возле курятников.
Писк и весёлая возня на рябинах. Тут и свиристели хохлатые, и снегири красногрудые. А на ёлках и соснах клесты. А то дятел прилетит, шишку сорвёт. Или белка прискачет. Синицы налетят: нашумят, намусорят. Потом разбегутся, разлетятся — и опять тишина. Чуть ветер посвистывает в голых ветвях. В ранних сумерках тонет лес. Ночь надвигается долгая, тёмная и холодная. Все дневные птицы и звери ищут поукромнее уголок, а ночные собираются на охоту. И ребята, путешествующие по «Декабрю», спешат к дому.
— Слушай, Воробей, ты мужик умный, среди людей крутишься, не слыхал ты, что они про зайца-русака говорят? Хищный он зверь или нет?
— Ой, Яблонька, насмешила, ой, уморила! Какой же заяц хищник? С его крысиными зубами впору только кору глодать.
— Кору?! Ох, чуяла моя сердцевина: огложет меня со всех сторон, хищник свирепый! Погубит, злодей!
— Ты слышал новость, Заяц?
— Я всё, Белка, слышу: эвон уши-то у меня какие!
— Так что же ты своими ушами слышал?
— Я слыхал, что тебя, Белка, Лиса съела!
— Ну, это что! А я вот слыхала, что ты, Заяц, Лису съел!
— Вот это да! Что же мне теперь делать?
— Известно: глазам верить, а не ушам!
— спасайся кто может! А кто не может? Вот мы, синицы: большие, хохлатые, длиннохвостые, пухляки, московки. И мы: воробьи, овсянки, поползни. Что делать нам? Мы не улетаем в жаркие страны, как перелётные птицы. Мы не прячемся в мох, как лягушки и ящерицы. Мы не впадаем в спячку, как ежи и медведи. Нам каждый день надо есть. А еда вся под снегом!
Не удивляйтесь, что мы ещё с осени начинаем в окна носами стучать. Мы загодя напоминаем: слушали весной и летом наши песни? Ели осенью груши и яблоки? Это мы ваши сады от листогрызов и плодожорок берегли. Долг платежом красен. Теперь ваш черёд.
И среди нас, птиц, есть домоседы и путешественники. Одни, перелётные, на зиму улетают на юг. Другие, оседлые, всю жизнь на одном месте живут. А есть ещё зимующие: это те, которые прилетают в наши леса на зиму. Белые куропатки, пуночки, подорожники, белые совы. Летом они живут у самого Ледовитого океана, и наши леса для них уже юг. Такая у них там зима лютая и свирепая, что наша им тёплой кажется.
— Здравствуй, Тетерев! Со вчерашнего дня не виделись. Где летал, где спал?
— Летал я «над», спал «под».
— Что это за ребус такой: то «над», то «под»?
— Это не ребус, а снег. Летал над снегом, ночевал под снегом.
— Ишь какая у тебя жизнь развесёлая. А я, горемыка, всё «в» да «в». Летаю в лесу, прыгаю в ёлках, ночую в дупле. Ску-учно!
— Что-то, братец Окунь, дышать тяжело стало. Прямо в глазах темнеет!
— Что верно, то верно, сестра Плотица! И у меня что-то голова кружится и в хвосте какая-то слабость! Что бы всё это значило?
— А вы меня, Карася старого, спросите! Значит всё это то, что воде душно стало, кислорода нам не хватает. Того и гляди рыбий замор начнётся!
— Что же нам делать, Карась? Так и околевать, что ли?
— Можете околевать, коли ума нет! А если он есть, то плывите скорей к отдушинке, высовывайте головы из воды и орите во всю рыбью глотку: КАРАУЛ! СПАСИТЕ! ЗАДЫХАЕМСЯ!
— Так кто ж наш рыбий язык понимает, кто ж наш рыбий крик услышит?
— Рыболовы должны услыхать. Их дело зимой проруби во льду рубить. Вся надежда на них: больше помочь некому.
Птичьих столовых у нас немало, и кормят в них бесплатно. За это ребятам наше птичье спасибо. Но уж больно беспорядков в столовых много! Меню однообразное: одна каша мороженая да хлебные крошки. Да и те часто снегом засыпаны: вспотеешь, пока докопаешься. То ветер еду с полочек сдует, а то и совсем положить забудут. Сегодня густо — завтра пусто. Жалуемся.