На темнозорьке мы с подпаском Мишей были на болоте. Темнозорьку — миг, когда утро побеждает ночь, — в селе угадывал только петух. Темнота ещё — глаз коли, а петух вытянет шею, насторожится, что-то услышит и прокричит.
А в лесу темнозорьку объявляет птичка-невидимка. Проснётся и завозится в ветках. Потом ветерок в вершинах шевельнётся. И пойдёт по лесу шорох и шёпот.
И вот, когда на селе прокричал петух, а в лесу проснулась первая птичка, Мишка сказал:
— Сейчас пастушок своё стадо выведет на болото, на цвелую воду.
— Что у кого болит, тот о том и говорит! — дразню я Мишу.
— Нет, — возражает Миша, — я не о колхозном пастухе, я о болотном.
И тут в тёмных кустах и осоке раздался резкий и сильный посвист. Видно, свистит пастух, заложив два пальца в рот, бодрит свистом своё стадо. Да только там, где он идёт, топь страшная, вода цвелая, земля зыбкая. Пути там нет.
— Болотный пастух, — шепчет Миша.
— Бэээээ! Бээээээ! Бэээээ! — заблеял жалобно барашек. Уж не увяз ли в зыбкой топи?
— Нет, — смеётся Миша, — этот барашек не увязнет. Это болотный барашек.
Бык замычал глухо — видно, отстал от стада.
— Ой, пропадёт в трясине!
— Нет, — успокаивает Миша-пастух, — это болотный бык.
Уж и видно стало: туман серый шевелится над чёрной кугой. Свистит в два пальца пастух. Барашек блеет. Бык ревёт. А никого не видно!
— Болотное стадо-то…
— Терпи, — шепчет Миша, — увидим.
Посвист всё ближе. Во все глаза гляжу туда, где в сером тумане шевелятся тёмные силуэты куги — болотной травы.
— Куда смотришь? — толкает в бок Миша. — Вниз смотри, на воду.
И вот вижу: шагает по цвелой воде птичка-невеличка, со скворца, на высоких тонких ножках. Остановится на кочке, приподнимется на длинных пальчиках да как свистнет! Так свистнет, ну, в точности пастух!
— За такой свист и прозван пастушком-погонышем, — смеётся Миша.
Тут и я повеселел: видно, и всё стадо болотное-то по пастуху.
— По пастуху и есть, — кивает Миша.
Слышим: шлёпает ещё кто-то по воде. Видим: выходит из куги большая птица, неуклюжая какая-то. Нос длинный. Сунула птица нос в воду и… заревела быком!
— Выпь! Болотный бугай!
— барашек. И я ведь знал, да темнозорька в обман ввела.
— Стреляй, Миша, — смеюсь я, — свали барана.
— Ружьё у меня харчистое, — говорит Миша, — заряд в нём большой, на болотную мелюзгу тратить жалко. Пусть пасутся себе.